Деликатесы Декстера - Страница 105

105

— Не стреляйте!

— Чтобы испортить мясо? — крикнула в ответ Алана. — Разумеется, мы не будем. Но покажи нам свою улыбку, — сказала она, — и высоко поднятые руки. — Она взмахнула ружьем, на случай если я недостаточно быстро понял, что она имела в виду.

Как я уже говорил, свобода — это иллюзия. Каждый раз, когда мы говорим, будто у нас есть выбор, это значит, мы попросту не видим дуло ружья, направленное нам в пупок.

Я положил пистолет на землю, поднял руки и вышел из-за дерева.

— Замечательно! — прокричала Алана. — А теперь иди ко мне через лес и речку, поросеночек.

Это показалось мне более обидным, чем могло бы. Я хочу сказать, когда тебя называют «поросеночком», это не так уж страшно на фоне всего прочего. Это лишь минутное унижение среди множества куда более серьезных несчастий, и, вероятно, моя новообретенная человеческая чувствительность виной тому, что я почувствовал себя обиженным. Но ей-богу, «поросеночек»? Я, Декстер? Чисто вымытый, в хорошей форме и закаленный, как стальной клинок, в горниле перипетий моей нелегкой жизни? Я возмутился и мысленно послал Чатски просьбу осторожно стрелять в Алану, чтобы она успела помучиться перед смертью.

Но, разумеется, при этом я медленно спускался к каналу, держа руки поднятыми над головой.

На берегу я остановился и поднял глаза на Алану и ее ружье. Она помахала им, чтобы подбодрить меня.

— Ну же, иди сюда, — сказала она, — давай прогуляйся по доске, старик.

С оружием не спорят, и я ступил на трап. В моем мозгу крутился рой невозможных идей: прыгнуть в канал и заплыть под корабль, оказавшись вне досягаемости ружья Аланы? А что потом? Задержать дыхание на несколько часов? Поплыть вниз по течению и привести подмогу? Продолжить посылать мысленные сообщения и дождаться помощи от военизированной команды телепатов? В общем-то мне ничего не оставалось, кроме как подняться по трапу на борт «Возмездия». Так я и поступил. Старый алюминиевый трап шатался под ногами, и мне пришлось держаться за потертую веревку, шедшую вдоль его левой стороны. Один раз я поскользнулся, и был вынужден вцепиться в нее — вся конструкция при этом опасно накренилась. Но все когда-нибудь кончается, и намного быстрее, чем иногда хотелось бы, я оказался на палубе лицом к лицу с тремя ружейными стволами, направленными на меня. Но страшнее и холоднее, чем их черные дула, были пустые голубые глаза Аланы Акосты. Пока остальные связывали мне руки за спиной, она стояла слишком близко и смотрела с интересом, который мне очень не нравился.

— Замечательно, — сказала она, — будет весело. Не могу дождаться начала. — Она повернулась в сторону ворот парка. — Где он?

— Скоро будет, — ответил Бобби, — у меня его деньги.

— Лучше бы ему поторопиться, — произнесла Алана и снова повернулась ко мне. — Я не люблю, когда меня заставляют ждать.

— Я не против, — попытался принять участие в разговоре я.

— Я действительно хотела бы уже начать, — продолжила Алана, — время поджимает.

— Не трогайте эту девушку, — снова сказала Дебора, на этот раз сквозь зубы.

Алана устремила свой взгляд на нее. Было очень приятно лишиться ее внимания, но я подозревал, что для моей сестры это могло плохо закончиться.

— Мы так кудахчем над этой маленькой свинкой, прямо как настоящая наседка, — проговорила Алана, подходя к Деборе. — Отчего это мы так, сержант?

— Она всего лишь девочка, — ответила Дебора, — ребенок.

Алана улыбнулась. Это была: широкая улыбка, открывавшая миру множество ровных белоснежных зубов.

— Но, кажется, она знает, чего хочет, — сказала она. — И если мы хотим того же самого, кому от этого плохо?

— Она не может этого хотеть, — не уступала Дебора.

— Но она хочет именно этого, солнышко, — возразила Алана, — некоторые из них этого хотят. Они хотят, чтобы их съели. Так же сильно, как я хочу их съесть. — Ее улыбка выглядела почти искренней. — Так можно даже поверить в доброго Бога, не правда ли?

— Она просто ребенок с бардаком в голове. Это пройдет, у нее есть любящая семья и целая жизнь впереди.

— Ты хочешь сказать, что я сейчас расплачусь перед красотой описанной тобой картины, раскаюсь и отпущу ее? — промурлыкала Алана. — Как же иначе? Семья, Боженька, цветочки, щеночки… Как мило выглядит, наверное, твой мир, сержант. Но для нас он немного темнее. — Она взглянула на Саманту. — Разумеется, в этом есть своя прелесть.

— Пожалуйста, — взмолилась Дебора. Она была в отчаянии и выглядела такой беззащитной, какой я никогда ее не видел. — Отпустите ее.

— Мне не нравится эта идея, — решительно произнесла Алана, — и, честно говоря, за всеми этими переживаниями я слегка проголодалась.

— Нет, — страшным тоном прошипела Дебора, — черт бы тебя побрал, нет!

— Боюсь, что все-таки да, — сказала Алана, глядя на Дебору с выражением играющего с добычей хищника.

Двое охранников удерживали сопротивляющуюся Деб на месте. Алана некоторое время наблюдала за борьбой, явно наслаждаясь зрелищем. Затем, продолжая искоса следить за Деборой, она подошла к Саманте и нерешительно подняла нож.

— С разделкой у меня всегда было плохо, — сказала она. Бобби и его компания столпились вокруг нее, хихикая от возбуждения, как подглядывающие за чем-то для них не предназначенным дети. — Поэтому мне и приходится мириться с опозданиями этого наглого ублюдка. Он очень, очень хорош в этом. Просыпайся, свинка. — Она ударила Саманту ладонью по щеке, и та подняла голову и открыла глаза.

— Пора? — сонно спросила она.

105